К предстоящему праздничному концерту

Четверть века назад начинающий артист (на самом рубеже столетий добившийся изрядной популярности) дебютировал в телеконкурсе «Песня года». Он выступил с романсом на стихи из черновиков Маяковского. Эти стихи известны под условным названием «Неоконченное». Там есть, в том числе, и горькие строки про «любовную лодку», впоследствии повторённые поэтом в предсмертной записке. Возмущённый таким ходом С.В.Образцов ответил певцу и композитору в «Советской культуре» статьёй «Так нельзя» (она перепечатана в воспоминаниях режиссёра).
У Образцова перед глазами был живой, но угасающий, ломающийся Маяковский; он помнил, как пришла весть о смерти поэта и как «потом появились эти строчки». Конечно, авторы номера хотели, как лучше; с Образцовым следовало бы поспорить. Однако не таковы были порядки: мастер лишний раз вошёл в историю искренней позой, а начинающим достались неприятности.
Но сейчас я жалею, что не находится знаменитого мастера, который бы воскликнул: «Так нельзя!» – и его бы услышали. В том числе, и распорядители главных эстрадных концертов страны. Дело в том, что уже не первый год на День Победы бросаются в глаза бестактные выходы молодых артистов, лихо исполняющих песни военных лет. Понятно, когда за такое дело берётся глубокий Хворостовский, тем более – помнящие войну Кобзон и Гурченко. Эти люди понимают скорбность самых весёлых военных песен и доносят её до мало-мальски внимающего слушателя. Допустим, такое дело можно поручить и поездившим по горячим точкам Расторгуеву и Шевчуку. Думаю, читатель вспомнит и других артистов, достойных подобного доверия.
Но когда на сцену выскакивают блескогубые девицы и молодые люди с манерной небритостью, когда они с блудоватыми улыбками, с телячьим восторгом начинают петь, что им… Неудобно цитировать. Да ещё наряжены они в полевую форму – не в какие-нибудь символико-патриотические костюмы для сцены, а в настоящую, пускай не всегда правильную, полевую форму Великой Отечественной. Что, кроме стыда, можно испытывать перед ветеранами, приглашёнными на это действо? Понимаю своего отца, человека 1947 года рождения, который увидал актёра Марата Башарова в первых тактах ледового «Офицерского танго» и пробурчал: «Терпеть этого не могу!» Понимаю, почему мне самому поначалу неловко было смотреть с моими родителями этот блестящий номер, полный любви к поколению их родителей. Если раньше наблюдать за экспериментами на военную тему было боязно, то теперь просто жутко – какую ещё гадость выкинут?
Уважаемые девочки и мальчики! Не путайте актёрское священнодействие с плясками ряженых. Не трогайте того, что вам не по чину, чтобы не сказать «не по рылу». Не надевайте шутки ради вещи, залитые кровью. Не пойте военных песен, ни скорбных, ни, тем более, весёлых, если не можете выразить, сколько горя стоит за этой давней радостью.
Уважаемые распорядители! Есть номера, поручаемые лишь лучшим. Не всякому вы доверите реквием или поминальную молитву. Каждая из знаменитых военных песен – реквием. Каждая вобрала в себя скорбь о павших и о людях, ушедших из жизни за минувшие десятилетия – уже о целых поколениях, которые радовались этим песням и плакали под них 

Где-то так